Алина Борисова - Край забытых богов[СИ]
— Ты давно его знаешь?
— Каритинора? Да нет, его к нам в компанию кто–то из девчонок привел. Сами потом к нему охладели, а он прижился… Не переживай из–за него, он того не стоит. И кнутом здесь махать никто не станет, я же сказал… Лучше послушай: я все собираюсь выкроить время, слетать еще раз к тем холмам, где рисунки наскальные. Хочешь, слетаем с тобой сегодня после полудня? Не совсем одни, правда, Фэра еще возьмем, пусть он там все на хорошую аппаратуру заснимет. Ты ведь не против Фэра?
— Ну, если он не впадет в кровавый ступор и не бросится на меня с кнутом…
— Только не Фэр, ты же знаешь, — улыбается Лоу. — Он никогда тебя не обидит.
— Да. Хорошо, давай. Наверно, действительно надо куда–то отсюда вырваться хоть на время. Проветриться. Я уже задыхаюсь от этой всеобщей жажды. Начинает казаться, что жизнь состоит исключительно из секса.
— Не исключительно. В ней много и других хороших вещей, — он приобнимает меня и целует в лобик. — Ну, тогда мне нужно бежать, чтоб до полудня со всем разобраться. А ты все–таки поешь, твоему организму это важно.
Уже дойдя до выхода все–таки оборачивается:
— Спасибо.
— За что?
— За то, что все еще согласна лететь со мной. Куда бы то ни было. Я боялся, что эта ночь разрушит все… Ты права, я не должен был этого допускать. Прости.
— Я не виню, ты не можешь контролировать все. Просто… Мне не нравится, когда ты ругаешь Рин. Мне не нравится, когда вину перекладывают на тех, кто слабее и беспомощней.
— Это она–то слабая? — тут же вскипает Лоу. — Ты посмотри, она из всего лагеря вьет веревки. Из всех, и из тебя — первой!
— Но только не из тебя, непреклонный наш, — усмехаюсь я.
— Да если бы, — раздраженно бросает он и скрывается с глаз.
В шатре у Исандры меня встречают сдержанно. Видимо, были надежды, и планы, да вот не сбылись. А я по–прежнему здесь, а им с этого, по–прежнему, одна морока. Или это мне просто кажется этим хмурым утром.
Низкие тучи давят, прижимая к земле. Настроения нет никакого, да и кажется, что я и окружающим его только порчу.
— А где Рин? — спрашиваю, чтоб не молчать. Наверняка отправили куда–то. С поручением, чтоб глаза не мозолила. Про то, что «приз» достался ей, все ведь уже в курсе. Запахи — такая штука… Да и в ауре там что–то… налипает.
— Не знаю, с вечера ее не видела, — пожимает плечами Исандра. — Она ж, вроде, у вас осталась.
— Ушла.
И чего ушла? Какой–то бред про шампуни… Или он, все–таки, ее обидел? Хуже папочки ж, честное слово! Она ему нравится, и она же за то виновата!
— Я, пожалуй, пойду до нее дойду. Все равно я не слишком хорошо себя чувствую, чтоб нормально работать. Хоть проветрюсь.
— Проводить? — поднимает голову Нинара.
— Зачем? Думаешь, Каритинор с кнутом набросится? Так пару ударов я выдержу, потом оттащат. А ему хоть какая–то компенсация… Или вы тоже — за то, чтоб присутствовать? Не страсть, так боль…
— Лара… — по лицам вижу, что обиделись. — Лара, зачем ты так? Мы же…
— Я не знаю… Простите… Не знаю… Я просто не знаю, в ком еще из вас я ошибаюсь. Фатально. Начинаю бояться всех. Простите.
Буквально вывалилась вон. На воздух. Но тучи висят совсем низко. И душно, и муторно на душе. Надо было не с прошлым в гляделки играть, а ромашки идти выращивать. Но для кого? Я же не обижаюсь. И никого не виню. Они хотели, как лучше. Как лучше… Но… кому?.. Душно.
Рин была у себя. Ее маленький шатер не намного был больше обычной палатки, повыше, разве что. Одно общее помещение, закуток для «туалетных дел», из мебели — надувная кровать да комод для вещей.
Вот на кровати она и лежала.
Бледная, словно это из нее всю кровь выпили, а следы укусов на шее разве что не горят багровым… Стоп. Но ведь из нее и выпили. Возлюбленный ее Лоу. Только… разве это для них не нормально? Они, вроде как, только и делают, что друг у друга кровь пьют, и ничего. Да Ринка еще и моей налакалась, было из чего восстановиться…
— Что с тобой? — испуганно спрашиваю, опускаясь возле нее на колени.
— Ничего, — голос слабый, шепчет едва. — Это я после приступа. Никак не поправлюсь.
— У тебя укусы… совсем не проходят. Мне кажется, они даже ночью бледнее были.
— А, это ничего, это я специально, — слабо улыбается Рин. — Хочу сохранить. На память.
— На какую память, Рин, как тебе плохо было? — недоумеваю я. Как–то мне все это не нравится. Сильно. Ей явно хуже, чем ночью, и глаза блестят лихорадочно, и неподвижна она совсем, лишь голову ко мне чуть повернула.
— Нет. Ты не понимаешь. Ведь он же на мне… почти женился!
Первые несколько секунд сказать ничего не выходит. Ну, рот открывается, а слова из него не идут. Совсем. В голове вертится только «почти беременна» и «а жених–то в курсе?»
— Эт–то как? — наконец удается сформулировать нейтральное.
— А ты разве не знаешь, как детей делают?
— Как их люди делают, знаю. А у вас как–то мутно все.
— Да не мутно, — не соглашается она. — Просто. Только кровь нужна человеческая. Много, несколько человек. Невеста пьет кровь людей, жених — кровь своей возлюбленной. В итоге кровь у нее становится «живой», почти человеческой. Ненадолго, но зачатие происходит.
— Ерунда какая, — медик–недоучка во мне согласиться с таким не может. — Он выкачивает кровь из кровеносной системы, она заполняет пищеварительную.
— Что? — не понимает терминов Рин. — Ну да, как пищу. В вену нам человеческую кровь нельзя, не подходит состав. А в животе она обрабатывается. Но не полностью, не успевает. Нужно срочно заполнить сосуды, иначе слипнутся. Вот и выходит — живая кровь, живая жизнь.
— Так вы что, зачали ребенка? — ну их с их физиологией, что в итоге?
— Нет, — с сожалением вздыхает Рин. — Слишком мало крови, для зачатия столько не хватит. Но просто все было… ну совсем, как если б взаправду. Я — тебя, он — меня. И секс… А был бы ребенок — он был бы на твоей крови. То есть, представляешь — ты б нам тоже стала родной…
Представляю. Родной и мертвой. Если бы заменила собою сразу несколько человек, необходимых для процесса… Так вот что значит «рожденные на крови». Человек — это не только еда, но и питательная среда… «Он выпил слишком много ее крови…» — сказал мне когда–то Лоу. Да, немало. Десятилетиями пить кровь нелюбимой женщины. Столетиями. Давиться, но пить. Как тут не сойти с ума. Обоим…
Вытягиваюсь на кровати рядом с Рин. Вроде как поздно стесняться уже. А голова совсем тяжелая. Да еще и в свете последних откровений.
Плечом задеваю ее плечо. И вздрагиваю, как от ожога. Не поверив, щупаю рукой, касаюсь губами лба.
